Палитра

Автор:  Helleny
Беты:  MarchelloRi ,  SammyDark
Пэйринг: Он/она
Рейтинг: PG-13
Жанр: Роман/Драма
Размер: Мини
Статус: Закончен
События: Повседневность
Саммари: Я не была принцессой в заколдованной башне и не ждала Принца на белом коне, пытаясь подружиться со свирепым драконом. Я просто-напросто жила.
Цветной прилив, ворвавшийся в серые будни и перевернувший все с ног на голову, — это ли не есть настоящее счастье?
От автора: И вновь меня посетило странное настроение.
Эвр — в древнегреческой мифологии божество юго-восточного ветра. Эвр — переменчивый ветер, поэтому он не связан с определенным сезоном.
Благодарности: Моим чудесным бетам!
А также всем, кто это прочтет, а особенно — откомментирует.

Палитра (гет)

Наша история началась просто и банально. Я не была принцессой в заколдованной башне и не ждала Принца на белом коне, пытаясь подружиться со свирепым драконом. Я просто-напросто жила. Да и что уж скрывать: от принцессы-неженки во мне было не больше, чем правды в детских страшилках.

Старый день сменялся новым, а я этого почти не замечала. По ночам мне не снились яркие сны о безграничном счастье — мне просто не было в этом никакой необходимости. И, проснувшись сереньким утром, я без всякого сожаления покидала постель. Завтракала, одевалась и шла на самую обычную работу, где тоже не происходило ничего яркого.

Так размеренно падали мои песчинки. Но в один прекрасный день меня нашел — хоть никто его и не просил — невесть откуда взявшийся на мою голову Принц.

Принц мне попался неправильный: он явно был c сумасшедшинкой, как я сама для себя решила. Белого коня у него не наблюдалось, зато настроение менялось не хуже древнегреческого Эвра, что гораздо забавнее. Принц курил дорогие сигареты, выдыхал дым колечками и забавно морщил нос. А еще орал не своим голосом, когда ему что-то не нравилось, и лез мириться где-то через пару минут. Временами у меня возникало странное ощущение, что эхо его мата звучало и после перемирия.

Сначала я не понимала, зачем Принц вообще мне нужен. А потом заметила, как мир приобрел краски.

Утро больше не встречало меня серым оттенком штор: под ухом беззаботно посапывал Принц. Поспать он любил, и каждое утро я беззастенчиво любовалась его мягкими, беззащитными чертами. А когда мне это надоедало, дула ему на нос и, хохоча, убегала, пока он чихал и пылал праведным гневом.

Вы знали, что сумасшествие — это заразно? Через три недели я уволилась с работы, послав напоследок начальника. Не то чтобы тот заслужил, просто мне очень этого захотелось. Пробежав по отделу, за пять лет прилежной работы ставшему поперек горла внушительной костью, я подхватила со стола самой главной сплетницы стопку бумаг и, под ее опешившим взглядом, с удовольствием устроила в офисе шикарный фейерверк. Гордо фыркнув ей в лицо и показав незамысловатую фигурно-пальцевую конфигурацию, я, наконец, покинула офис.

Привычка рано вставать никуда не делась, но я поняла, для чего мне она нужна. Накупив красок, кистей и холстов на сумму, которой раньше мне хватило бы на несколько месяцев довольной жизни, я стала рисовать своего спящего Принца. Во сне он то хмурился, как ребенок, у которого отобрали игрушку, то улыбался чему-то. Светился. С каждым днем мои рисунки становились все более реалистичными и будто живыми, а ведь меня никто не учил этой науке.

С каждым днем палитра моей души становилась богаче.

Однажды вечером он ворвался в квартиру: шумный, довольный, пахнущий алкоголем. Подхватив меня на руки и закружив по комнате, он заявил, что мы отправляемся в морской круиз. До сих пор не знаю, где этот ненормальный достал путевки. «Я покажу тебе море», — доверительно прошептал он мне на ухо, не слушая моих уверений, что море я уже много раз видела.

Через несколько дней мы стояли на палубе корабля, ловили языком соленые брызги, доносимые ветром, и абсолютно сумасшедше смеялись. Закатные лучи зажигали в волосах Принца рыжие искорки, а в его глазах плясали бесенята.

В тот день я поняла, с чем ассоциируется мое счастье. Приливная волна. Мой Принц — прибой: такой же неожиданный, мощный, подчиняющий. Он смыл мою прежнюю жизнь без остатка, перемешав все песчинки, раскрасив настоящее радужными красками.

О том, что за приливом следует отлив, я предпочла не думать.

Десять ослепительных дней и девять не менее потрясающих ночей закружили меня в своем калейдоскопе оттенков. Безумно высокое лазурно-голубое небо, темно-синее море, изящно-светлый красавец-корабль, белые с черными отметинами чайки. И огненные искорки в волосах моего Счастья, поселившиеся и в моих когда-то каштановых волосах.

И ни на секунду, ни на мгновение я не замечала серого цвета.

Но всему приходит конец. Наш круиз подошел к концу, мы вернулись в привычную квартиру. Какой же маленькой, тесной и убогой она показалась мне после всемогущего простора моря! Но у меня был мой Принц: непредсказуемый, волшебный.

Который недоуменно нахмурился, когда мы перешагнули порог квартиры. Кажется, его посетили те же мысли, что и меня. Или почти те же.

Неотвратимо наступала осень. Она уже рассыпала свою цветную шаль по деревьям и кустам. Впрочем, я была этому только рада: мир стал еще ярче, небо — синим и высоким, мой Принц был рядом и говорил, что я — лучшее, что с ним случалось.

Вскоре яркое буйство осени померкло, зачастили долгие, хмурые дожди, и однажды мой Принц не пришел домой вечером. В тот день я поняла, что серый цвет так никуда и не исчез.

В тот день наступил отлив — но я решила не замечать этого.

Утром он объявился: помятый, виноватый, с огромным букетом цветов и уверениями, что больше никогда и ни за что так со мной не поступит. Внимательно разглядывая его красными после бессонной ночи глазами, я чувствовала отвратительный чужой запах, перемешавшийся с горьковатым ароматом его любимых сигарет, и с трудом давила в себе желание запустить в него его же букетом.

Два дня он таскался за мной, как верная собачонка, а потом ушел навсегда, оставив мне записку с просьбой не держать на него зла.

Глупый. Разве можно злиться на приливную волну? Он ушел, обнажив в моей душе острые каменные глыбы, больно впившиеся в песок. Но лучше уж так, чем если бы его вообще никогда не было.

С тех пор прошел уже не один месяц и даже не один год. Я успокоилась — хоть и не окончательно — и сожгла все свои рисунки, кроме одного. На нем спящий Принц улыбается своим мыслям такой детской обезоруживающей улыбкой, что у меня не поднялась рука.

Теперь я не рисую людей. Просто знаю: никто и никогда у меня не получится так, как он. Я увлеклась пейзажами, животными и неожиданно стала знаменитой. Сейчас мои картины расходятся за немалые деньги. Критики, будто заведенные, восхищаются «живостью, яркостью, легкостью» моих рисунков, однако я-то знаю, кто был моим учителем, кто открыл мне глаза.

Жизнь продолжается. Но каждый ноябрь меня окутывает липкая, вязкая серость, и всего раз в год я позволяю себе окунуться в нее без остатка. В такие дни я пью много сладкого чая. И назло своим страхам выхожу на улицу, закутавшись в плащ.

Там ко мне тянется, будто мечтая схватить, низкое серое небо. А я упрямо считаю несправедливым тот факт, что оно становится подобным.

Шаг. Еще один. Потом еще. Мелкие звенья, скованные в непрерывную цепь.

Я иду вперед.

@темы: повседневность, отношения

---

Относительно (джен)

Автор:  Helleny
Пэйринг: Он/она, чертов мир
Рейтинг: PG-13
Жанр: Драма
Размер: Мини
Статус: Закончен
События: Повседневность
Саммари: Относительный мир с относительно счастливыми людьми. И уютное счастье, с выдержкой, словно дорогое, старое вино в невзрачной бутылке.
От автора: Что это? Это крик души, а может, просто кошмар.
Настроение было странным, странным вышло и исполнение.
Благодарности: Спасибо двум замечательным человечкам, которые помогли довести мне этот текст до того, чем он является сейчас! =***



Я иду по серым улицам этого проклятого города в мире, где всё относительно. Относительно вязкая мгла с относительно радостными людьми. Они все спешат по домам, страшась косматого тумана вокруг, желая поскорее спрятаться от него в своих относительно благополучных домах. Там они переоденутся, влезут босыми ногами в уютные тапочки семейного счастья или начнут примерять чужие, телевизионные, коли своих не завели.

И чего мне неймётся, ей-богу? Что мне нужно от этой жизни, что я бреду, утопая ногами в грязной сказке талого снега, и меня это устраивает? Кто я? Человек, открывший глаза в ненужный момент, или просто эдакое обезумевшее насекомое? Таракан. Паук. Паук… Я боюсь пауков. Пауки боятся меня. Мы с ними сообща боимся утонуть. Соседский мальчишка бьет кошек. Суровый отец бьет соседского мальчишку. Его жена регулярно бросает в него тарелками, а он уворачивается, заставляя вечно страдать нашу с ними общую стену. Всё относительно.

Так, хватит. Мои мысли отдают сладкой гнилью сумасшествия, а значит, их лучше отключить. Всё я понимаю. И почему бреду упорно вперёд, а не домой, тоже понимаю. Знаю. Мне ведь на автовокзал нужно. Туда скоро приедешь ты. А что? Мне в ноги в этом чёртовом мире холодно, знаете ли. А это к простуде приводит. Вот и иду я, медленно, уверенно, за своими тёплыми тапочками счастья.

Относительного. Какое-то оно уж очень привычное, счастье это. Долгое. С выдержкой. Хорошее вино со временем не портится, а становится ещё лучше. А у нас что? Ведь вино, правда?

Я вдыхаю слишком большую порцию ядовитой серой вязкости. Наверное, она твёрдо решила меня убить, потому что твои черты в памяти на миг затуманиваются. Усилием воли я выдыхаю, но страх не проходит. Интересно, что чувствует человек с петлёй на шее, когда под ним начинает шататься стул? Я такой никогда не была. Вроде бы. Трогаю шею. Всё в порядке, это просто шарф. Ус-по-кой-ся.

Ноги живут своей жизнью, за что я им благодарна. Им вообще везёт, если вдуматься. Никакой идиотизм не мучает… Это хозяйка их, то есть я, не получилась.

АЙ!!!

Ну надо же, сглазила. По моей правой ноге бодро прошёлся человек-гора. Причём ничего не сказал. Немой, наверное, бедняга. Пальцы ноги считали по-другому, обиженно ноя. Хорошего человека должно быть много. Я встретила хорошего человека. Мне повезло. Относительно. Как здорово, что он не был ещё лучше!

А ведь я пришла, между прочим. Здание автовокзала подслеповато улыбалось всему вокруг грязными окнами, будто извиняясь за свой потрёпанный наряд. А я и не обиделась. Жалко его. Оно на старушку из пятой квартиры похоже. Такое же беззлобное, всем радующееся и никому не нужное. В груди горячим прутом оживает злость. Я, наверное, самая глупая на этом свете, но я к ней частенько захожу, знаете ли.

Перед зданием под длинным навесом ютятся автобусы. Мне туда, где сейчас пустая брешь. Ненавижу ждать. Каждое ожидание — маленькая смерть. Зябко передернув плечами, я прихожу к выводу, что конца света не произойдёт, если я подожду тебя в вестибюле этого так полюбившегося мне здания. Его вообще не будет, конца света. Он слишком категоричен. Он в нашем средоточии относительности неуместен.

Я культурно села на какой-то небольшой столик. Нога болела всё сильнее, и я стала себя убеждать, что совсем это и не так. Это не нога болит. И вовсе даже не у меня. Получалось плохо, но я упрямо цеплялась за эту детскую глупую мысль. Привычка… у меня много привычек. У тебя тоже.Хороших и не очень. Ты, например, всегда и повсюду опаздываешь. Я уже говорила, что ненавижу ждать? Ещё ты сыплешь много сахара в чай. А вот это здорово. Я тоже так делаю. Жизнь — горькая штука. Относительно. Наверное, ты тоже это понимаешь. Или чувствуешь. Я надеюсь.

Как только я перестала следить за минутной стрелкой и задумалась, она резко сменила тактику: прекратила паясничать, оторвалась от понравившейся цифры и резво скакнула вперёд. Время. Тоже вот относительная штука, если вдуматься. И зловредная. Минутная стрелка ехидно показывала, что твой автобус уже четверть часа как должен был приехать. Я попыталась уловить в себе признаки волнения, но почувствовала лишь лёгкое недоумение. И досаду на грязно-серый туман за окном.

Через полчаса я поняла, что умираю. Просто беру и задыхаюсь, лихорадочно вцепившись в столик, посреди деловито снующих туда-сюда людей. Я плохо поддаюсь панике, эта эмоция не для меня. Правое ухо устало, обречённо и совершенно без удивления выхватило страшную фразу:

— Боже, ужас какой! Автобус-рейсовик разбился неподалеку от города!

— Какой автобус? — нет, это не я, я не могу говорить таким мёртвым голосом, я не могу такой стальной хваткой защёлкнуть пальцы на чужом рукаве! Я вообще не могу встать, по идее, у меня же нога болит, помните?

Женщина смотрит на меня с жалостью и даже не обращает внимания на то, что я порвала ей рукав. Через несколько минут я знаю всё. В тридцати километрах от города шоссе делает резкий поворот. Не впишешься в него — съедешь в овраг. Глубокий. Ограждения? Ну да, было там что-то, хлипкое такое. И туман так добродушно постарался.

— Не верю, — обречённо-спокойно шепчу я бескровными губами. Женщина отчего-то всхлипывает. Она что, не понимает? Не ве-рю. С тобой ничего не могло случиться. Мы знаем друг друга вечность. Ты сотни раз уезжал и возвращался на этом относительно безопасном виде транспорта: автобусе. Ты стабильный и уютный, как старые любимые джинсы. Я хочу объяснить это женщине, но она куда-то делась. Странно. Я не заметила.

Прошло ещё полчаса — точнее, так утверждает минутная стрелка, хотя я ей не верю: я успела выхватить взглядом из толпы где-то пару тысяч лиц. Люди были не то нарисованными, не то вырезанными из какого-то мультфильма. Я потерла глаза, потому что так не бывает. Меня всё ещё не покидало относительное спокойствие. Примерно так же хладнокровен страдающий арахнофобией человек, обнаруживший на своём носу паука. И дались же мне эти пауки, чёрт бы их побрал. Зло и резко тряхнув головой, я прокусила себе губу.

С каждой солёной и горячей каплей, слизываемой мною с губы, тугой клубок ужаса в груди распускался и грубой ниткой обвязывал внутренности. Я сцепила пальцы в замочек и зажмурилась. Как там было в детстве? Мама, мама, я больше не буду, только не ругайся! Я уже взрослая, правда. И мама тут не поможет. Но я и впрямь больше так не буду. Стану доброй и правильной, перестану язвить и поливать людей колкостями… Ну, хотя бы попробую. Только верните мне его, верните, пожалуйста!

Где-то внутри начал зарождаться звериный вой, и тогда я открыла глаза. Открыла, чтобы сердце пропустило удар. Открыла, чтобы вновь поверить в чудеса. Открыла, чтобы понять, что в этом относительном мире я абсолютно, просто до неприличия счастлива.

У самого входа стоял ты с тяжёлой сумкой в правой руке и растерянно искал меня взглядом.

Вы когда-нибудь летали? А если нет, то кидались напролом, словно камень в омут, распихивая людей на своём пути? Вы когда-нибудь забывали обо всём физическом? Вы когда-нибудь теряли, чтобы вновь обрести?

Твоя куртка пахнет дорогой, но мне наплевать. Ты немного шокирован, потому что так я не висла на твоей шее никогда. Одним ухом я слышу твоё сердце, другим — ласковую чушь, которую ты мне шепчешь.

Когда волна облегчения немного спала, я одними губами спросила:

— Как?

Всё оказалось так просто, что приступ истерического смеха не хотел меня отпускать полминуты. Ты всегда опаздываешь, всегда. И на этот раз ты просто проспал первый рейс, на котором и собирался ехать. А когда узнал, чего избежал, мысленно перекрестился.

Я так ненавидела твою манеру опаздывать, а она спасла тебя и уберегла для меня. Сказать честно? Если бы она была материальна, я бы её расцеловала. В обе щеки причём.

Неисправимый ехидный голосок в голове посоветовал написать книгу о девчонке, которая в очередной раз ошиблась с оценкой своего сокровища. Я хмыкнула. Нет, из меня выйдет плохой писатель. Хороший писатель такие книги стряпает, что читатель потом может даже горы свернуть. А что он захочет свернуть, когда мою книгу прочитает? Разве что мне шею.

Люди вокруг оборачивались на нас. Мы сейчас, наверное, смешно выглядим. Ну да ладно, пусть. Смех жизнь продлевает. А я не обидчивая.

Относительно.

@настроение: странное

@темы: повседневность, оридж, отношения

---

Забавная хрень!

Злая, исцарапанная ветками и перепачканная вишневым соком я искала что-нибудь забавное, дабы не сорвать свое чудесное настроение на окружающих. И — вуаля! — наткнулась у  SammyDark на тестик этот. А что, нумерологии верим, ровно как и в Деда Мороза с гробом на колесиках
Хыы, но настроение определенно поднялось!!! *я такая скромная* Спасибо, Ритк!))

Ваше число:

Пять

Роль в жизни: душа общества.
Черты, необходимые для обретения жизненного опыта: свободолюбие, предприимчивость, гибкость, остроумие, сообразительность, любовь к учебе, находчивость, нетерпеливость, взбалмошность, потребность в развлечениях, непоследовательность, потакание чувственным желаниям, возможно, страх перемен и любовь к сенсациям.
Пять - это число символизирует риск, достигая своего окончательного результата через путешествие и опыт. Отсутствие в нем стабильности, с одной стороны, может привести к неуверенности, но, с другой стороны, это число является и самым счастливым, и самым непредсказуемым.
В пятерке кроется сильная, но противоречивая энергетика. Если пятиконечная звезда смотрит острием вверх - ее энергия положительная, если острием вниз - наоборот. Каждый носитель пятерки делает для себя этот выбор. Люди с цифрой пять любят свободу и эксперименты, они - хорошие любовники, прекрасные работники, но в браке с ними не просто - могут сорваться ни с того ни с сего.


Пройти тест по нумерологии:
День Рождения: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Месяц Рождения: январь февраль март апрель май июнь июль август сентябрь октябрь ноябрь декабрь
Год Рождения:

@музыка: Слот - Пуля

@настроение: промолчу лучше

@темы: тест, нумерология, скучно

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Да ну его на

Психоделическая фотошопная хрень - явно не мое. Или чересчур мое. В общем, ну его лесом! Отныне цвета моего дневника никого не упекут в психушку.

---

Странное ощущение

Как-то по-идиотски себя чувствую, потому что последний раз вела дневник три года назад, и тот бумажный Ну как вела: изредка материла в нем людей, которым вживую не удалось это высказать хД Так что я боюсь представить, что из этого выйдет

@настроение: нейтральное

@темы: первая запись, чушь